К Победе шли четыре года

3 марта 1929 года в деревне Ковалево, Пыжевского сельского совета Молодотудского района, Калининской области в крестьянской семье Некрасовых родилась девочка. Новорожденная стала первым ребенком у молодых родителей, которые назвали ее красивым именем Зинаида. Через два года у нее появилась сестричка. Позднее, в семье Некрасовых родилась еще одна, третья дочь, которая через некоторое время умерла. Это событие стало первой большой семейной трагедией. Но в 1941 году счастье вновь пришло в их дом – у Зины родился братик, который и стал самым младшим ребенком в семье.

Осенью 1939 года отца Зины призвали на советско-финскую войну 1939-1940 гг. В основном воевать ему пришлось в районе Карельского перешейка, где велись самые ожесточенные бои на протяжении всего военного конфликта. Там он получил ранение. Весной 1940 года, после заключения мира между СССР и Финляндией, отец Зины вернулся домой, где продолжил свою трудовую деятельность в родном колхозе «Свободный труд» на должности разнорабочего совместно с супругой.

Но недолго семья была вместе. Наступил июнь 1941 года…

Вот как вспоминает о начале войны Зинаида Григорьевна Пушкина:

«…Мне было 12 лет, когда началась война. Я этот день очень хорошо запомнила. Это было воскресенье. В Безобразово проходил большой праздник. А у моей мамы в этой деревне жили два брата. Тогда же праздники как отмечали? Они все были религиозные и проводились там, где стояли храмы. У нас в Пыжевском приходе все отмечали Святую Троицу, а у них, в Безобразове, собирались на Печерскую, которая в 1941-м отмечалась как раз 22 июня. Мы всей семьей должны были ехать к маминым братьям. Но мой младший брат Толик был «грудничком», поэтому мама не смогла поехать в гости. Туда отправился один наш папа. Он ушел в Безобразово пешком. Мама была дома, а мы, ребятишки, играли на улице. Погода была солнечная и теплая. Игрушек у нас не было. В то время в деревнях не только улицы, но и дороги были чистыми. Мы все свою деревню выметали под веник, в прямом смысле слова. Я вместе с соседскими мальчишками играла на дороге. Смотрим, в нашу сторону верхом на лошади едет нарочный. Подъехал и спрашивает: «Ребята, скажите-ка, где Некрасов Григорий живет?». А это мой папа. Я сразу отвечаю верховому, что я его дочка, а живем мы здесь и показала на свой дом. Оказывается, папе пришла повестка как раз в этот самый день – 22 июня. Я все сразу же поняла. Мне он сказал, что завтра нашему папе нужно быть в военкомате. Да и разговоры о войне уже давно ходили среди народа. Я заплакала и побежала к маме. Когда прибежала домой и все рассказала, то она тоже начала плакать. Что делать? Как сообщать? Телефонов не было тогда. Мама мне говорит: «Дочь, я запрягу тебе кобылку, а ты дорогу знаешь до Безобразова. Поезжай за папкой…». Она запрягла лошадь, я села и поехала. Кобыла у нас была небольшая, по характеру смирная, а звали – Маруська. Вот приехала я в Безобразово. Там все гуляют. Праздник есть праздник. Когда я нашла папу и передала слова нарочного, то все родственники сразу же обо всем догадались и тоже заплакали. Отец сел со мной на лошадь, и мы поехали с ним домой. Приехали. Опять слезы. Ну, а что? Ничего не сделаешь. На второй день, как было указано в повестке, наш папа уехал…».

Так отец Зины Григорий Некрасов ушел на войну во второй раз.

Спокойная и мирная жизнь людей была недолгой. Уже в конце лета все население Ковалева находилось в страшном ожидании прихода оккупантов. В период с июня по сентябрь 1941 года подразделениями Красной Армии два раза была проведена эвакуация жителей деревни.

Из воспоминаний Зинаиды Григорьевны:

«…Самолеты летали низко, со свистом. Наводили настоящий страх и ужас на всех нас. Хотя мы уже были под оккупацией, но нас все равно бомбили, именно как мирных жителей. Много снарядов попадало в дома… Это было 2 марта 1943 года. Наши солдаты уже были на подходе, совсем рядом. Вдруг немцы стали всех выгонять из домов. А выгнав людей, сразу же поджигали их жилища. Всех людей они ставили перед собой в виде живого щита. Наше Ковалево вычистили полностью. Таким образом, они, собрав жителей вместе, погнали их в деревню Ключевня, которая находилась от нас в той же стороне, где и Холмец. Наша мама взяла хлебные караваи и привязала к нашим с сестрой животам под одежду. Надела овчинные полушубки на нас. Мне достался побольше – папин. Его я надела поверх своего детского пальто. А сестре надела свой полушубок. Братика Толика она завернула в тряпки и понесла с собой. Ему ведь только два годика было. На ногах у мамы были надеты новые валенки. И вот немцы догнали нас до Ключевни. На повороте в деревню всех остановили. Народу было много – вся наша деревня целиком. А остановили специально для того, чтобы снять со всех хорошую одежду или обувь. Все вещи немцы забирали себе. У мамы заметили валенки и говорят: «Снимай!». Сняв их, они оставили ее стоять босиком на снегу. Ей, в отличие от многих односельчан, очень повезло. На углу этого поворота жили какие-то старики. Они заметили, что наша мама осталась стоять на снегу с голыми ногами, вынесли лапти, а также какие-то портянки или тряпки, проще говоря – простенькие оборки. Когда старики передали ей обувку, то она сразу же обмотала ноги, надела лапти и мы пошли дальше. Вели нас через Тишнево до Барсуков, в сторону реки Тудовки. Когда пригнали в деревню Барсуки, то мы увидели такую картину – все дома были сожжены. Целым стоял только один дом во всей деревне. В него-то нас всех и затолкали. Детей, которые были с нами, заставили сесть на печку: ее немцы специально топили целый день. Мы сидели на ней и задыхались, потому что нечем было дышать. Двери дома немцы подперли, а окна закрыли снаружи наглухо. Помещение было битком набито взрослыми, не протолкнуться. Выйти из избы было нельзя, да и невозможно. Даже в туалет. И тут мы поняли – нас хотят сжечь… Так мы просидели целый день, в долгом и мучительном ожидании прихода своей смерти… К вечеру, тихо, почти шепотом, взрослые стали переговариваться о том, что Красная Армия уже наступает. Видим – немцы бегают, суетятся. Было видно, что они чего-то боятся. И тут внезапно в деревню ворвались подразделения Красной Армии. Они наступали очень быстро, а иначе нас бы сожгли заживо. Немцы побежали в сторону Безобразова. Мы видим, что им стало уже не до нас. Мы воспользовались этим моментом и стали вырываться из этого дома…».

Ночь была светлая. Светила яркая луна. Небо – чистое и звездное. Стоял сильный мороз. Вокруг деревни не было ни деревьев, ни кустов, поэтому убегающим спрятаться было негде. В то время были кругом одни поля. Фашисты увидели, что все люди побежали врассыпную и осветили их яркой ракетой. Мама Зины закричала им: «Бегите, доченьки!… Бегите!… Торопитесь!…». Девочки, послушав мать, побежали в направлении деревни Хотеенки. Когда они прибежали туда, то обнаружили, что половина домов в деревне также были сожжены дотла. Только несколько изб стояли нетронутыми. С Хотеенок, собравшись вместе, односельчане направились в сторону Ключевни. Дорога, по которой они пошли, была хорошая, наезжена. Еще издали, на подходе к деревне, люди увидели следы присутствия фашистов – там тоже несколько домов было сожжено…

Война подходила к концу. Про отца давно ничего не было известно. На него не было ни похоронки, ни писем. Мать с детьми решили, что он пропал без вести, зная о разных трагических случаях про соседских мужчин, ушедших на фронт и пропавших бесследно. Ни от самого отца Зины, ни про него вообще никаких вестей не было.

Была уже поздняя осень 1946 года. Зина находилась на уроке. В молодотудскую школу пришла какая-то женщина и вызвала девушку из класса, сказав ей только одну фразу: «Зиночка, ваш папа пришел домой…». Она,не помнив себя от услышанного, испытала настоящее счастье. Девушка не бежала до дома, а летела. Ей до последнего момента не верилось, что их папа вернулся, пока не увидела его своими глазами – живым и здоровым.

С его приездом жить стало значительно легче, потому что тяжелую физическую работу отец взял на себя…

За всю свою трудовую деятельность, ответственный подход к выполнению своих служебных обязанностей, добросовестность, честность и самоотверженность, Зинаида Григорьевна Пушкина была награждена военными медалями, имеет звания «Труженик тыла», «Ветеран Великой Отечественной войны» и «Ветеран труда». Сегодня, несмотря на то, что 3 марта 2019 года она отметила свой 90-летний юбилей, Зинаида Григорьевна остается одним из активных жителей Каденки. Она присутствует на всех мероприятиях, проводимых в деревне, имеет безупречный авторитет и огромное уважение к себе как среди односельчан, так и во всем районе.

Вот только памяти навеки нет покоя…