Попытка психологическо-технологического исследования

Мусор бывает разный, да. И бытовой, и производственный, и разные иные его виды. Факт в том, что он есть. Он никуда не исчезает и, более того, с каждым часом, с каждой секундой прибавляется. Такова жизнь. И лишь совсем недавно люди стали задумываться о том, что с ним делать, ведь, если так пойдет и дальше, то ползущие лишаи всевозможных свалок со временем займут вообще всю землю. Нет, не только оленинскую. Землю, которая планета.

Мусор –
как повод

То, что свалки превратились в огромную, глобальную проблему истинно планетарного масштаба, признано сейчас всеми. Что с ними делать, что делать с новым мусором – вот вопрос, решить который популярной среди некоторой части общества мантрой «просто не мусорить», как уже сказано, не получится. Ну, разве что, по заветам Греты Тунберг, всем дружно отправиться на тот свет, дабы не загрязнять планету самим своим существованием. А реально же остается одно: рекультивировать свалки имеющиеся, не допускать создания свалок новых – путем повсеместного строительства всяческих мусороперерабатывающих заводов. У нас в России этот процесс явно затягивается, причем по очень многим причинам сразу. В том числе и из-за деятельности определенной публики, именующей себя как бы «экологами», но при этом умудряющейся совмещать несовместимое: одновременно протестовать и против расширения свалок (что совершенно правильно и логично), и против строительства мусороперерабатывающих заводов (повторимся – являющихся единственной реальной альтернативой этим свалкам). Как правило, такие «экологи» вообще не вникают в суть дела, не знакомы и не собираются знакомиться с технической документацией, с заключениями экологических (тут уж без кавычек) экспертиз и иных контрольных органов. Они просто протестуют – и все. Хотя и предпочитают не вещать на всяческих митингах самостоятельно, а прятаться за чужими спинами. Приведем для иллюстрации этого цитату из записи в соцсетях одного из участников подобного митинга:

«…1. Непонятно, откуда все (может отдельные активисты знали больше) узнали о том, что на границе районов будет «помойка». Замечу, что «помойка» – это жаргонец одного из «активистов».

2. Нагналось в группе много шума. Мне, моему отцу (знаком с темой ТКО и местами «свалки») предложили выступить на митинге те люди, которые всегда тут в тени, а может строчат под каким-то фейком.

3. Мы на тот момент были в Москве. Получили формат митинга. Никого не ругать, никого не критиковать. Вот говорите, что мол «свалка – это плохо». Какая свалка? Где она? Какая технология утилизации и т.д. – не ясно. Ясности не добавили и т.н. «нелидовские активисты», которые суетились, ели пирожки, «давили сушняк» минералкой.

4. Так и прошел этот т.н. митинг, где все повторяли, что «свалка-это плохо, а плохо – это свалка». Резолюцию митинга и как с ней работать активисты не знали как составить. Им ее составили и переслали из Москвы. Но….не шмогли и тут… не шмогли…».

Именно такие «экологи» и составляют определенную часть любой оппозиции, оленинской в том числе. Вторая ее часть, если говорить о нашей, местной, – люди деловые, но обиженные на власть. Обиженные в основном тем, что им не дали «наложить лапу» на какие-то для них потенциально интересные производства или сферы деятельности. Есть обиженные за то, что лишились высоких должностей и зарплат в связи с «добровольно-принудительным» уходом на заслуженный отдых. Эта часть оппозиции, из бывших «элитариев» – самая немногочисленная, но самая крикливая и радикальная, несмотря на глубоко преклонный возраст. А есть просто наивные люди, наверняка не раз обманутые во времена «перестройки» и девяностых (отметим – обманутые именно тогдашней властью), а потому с легкостью продолжающие верить во все плохое, что говорится о власти и о ее инициативах сейчас. Не отличая правду ото лжи, не стараясь проверить услышанное и напрочь забыв, что власть тех времен и власть сегодняшняя – это две большие разницы. И еще пара известных на весь район политических клоунов, готовых за поллитра встать с плакатом под любыми лозунгами, которые они вряд ли в состоянии прочитать и осмыслить.

Мусор
как образ
мыслей

Это – очень примерное деление. Потому что во всех трех составляющих невеликой армии оленинских оппозиционеров есть и люди полностью зашоренные (так и хочется сказать – «зомбированные»), и люди вполне вменяемые, не чуждые здравого смысла, а потому имеющие определенное влияние и авторитет. И вот, «мусорный» вопрос, как ни парадоксально, подтолкнул всю эту гвардию к расколу, причем весьма своеобразному. Один за другим покинули ее именно наиболее сильные «игроки».

Сначала, вскоре после митинга в Оленино, открестился от своих прежних коллег Владимир Громов. Напомним, не просто рядовой «стоялец с плакатами», а весьма активный «борец с режимом Олега Дубова», даже выставлявший свою кандидатуру на выборах главы района. Но боролся он именно с Дубовым, а не с Владимиром Путиным или федеральной властью в целом. Поэтому появление на всяческих протестных мероприятиях флагов и лозунгов различных партий, переход именно на федеральную повестку (вместо «долой Дубова» – «долой Путина») его не устраивал никак. Более того, Владимир Громов публично поддержал действующую власть как политическую силу, призванную остановить на предстоящих выборах непонятную группу лиц, политические амбиции которых полностью чужды интересам оленинцев.

А вот теперь покинул нестройные ряды «борцов со всем и вся» и Андрей Кобзов – тут уже наоборот, влиятельный сторонник ПАРНАСа – партии откровенно антипутинской. Когда-то Андрей Александрович, будучи близко знаком с небезызвестными Борисом Немцовым и Владимиром Рыжковым, входил в федеральный политсовет ПАРНАСа и участвовал в подготовке митингов на Болотной площади в Москве 2011 года. Для Дубова – это непримиримый враг уже по идеологическим предпочтениям. И вдруг он уходит из этой «тусовки», громко хлопнув дверью. Почему? Да потому, что сама по себе оленинская оппозиция стала представлять собой нечто непонятное, аморфное, не вполне адекватное и управляемое черт-те кем и с черт-те какими целями. Между прочим, цитата о подготовке и проведении митинга несколькими абзацами выше – именно его авторства. И она, наверное, объясняет многое. Но не только она. Кобзов, например, предостерегал своих коллег от излишней активности в Нелидово: как бы результатом ее не стал перенос мусорного кластера в Оленино. Но, как говорится, хоть кол на голове теши, но дай побунтовать и отпиариться, «выразить свою гражданскую позицию», пусть даже во вред и себе, и району. И Кобзов тоже, по-простому говоря, плюнул и ушел.

Вслед ему полились потоки «изящной словесности» от недавних соратников… Даже в стихах, которые публикуются на этой полосе рядом с фотографией.

Что же представляет оппозиция Олегу Дубову сегодня? Практически ничего. Старые лидеры ушли, новых нет. Впрочем, некоторые пыжатся таковыми выглядеть, но получается крайне неубедительно. Заказчики оставшихся попыток какого-либо действа, хотя бы движения, как и положено кукловодам, спрятаны за кулисами, хотя и легко угадываются. Так же легко угадывается, что у них заканчиваются то ли средства на поддержку этой непонятной тусовки, то ли желание. В связи с явной бесперспективностью оной. А может быть и то и другое.

Внутренняя грызня, дележ уже практически пустого кошелька, сведение личных счетов при абсолютном непонимании того, за что и против чего они «борются». Борьба ради борьбы. Ей-богу, вспоминается бессмертная тирада товарища Фарфуркиса из «Сказки о тройке» братьев Стругацких:

– Нынешняя молодежь мало борется, мало уделяет внимания борьбе, нет у нее стремления бороться дальше, больше, бороться за то, чтобы борьба по-настоящему стала главной, первоочередной задачей всей борьбы, а ведь если она, наша чудесная, талантливая молодежь, и дальше будет так мало бороться, то в этой борьбе у нее останется мало шансов стать настоящей борющейся молодежью, всегда занятой борьбой за то, чтобы стать настоящим борцом, который борется за то, чтобы его борьба…».

Давненько была написана эта книга. «Бороться» продолжает давно переросший и очень узкий круг «перспективной молодежи» в возрасте 60+ или около того. Мечтая вернуть вчерашний день и вновь оказаться в районной номенклатуре, отнимают свое время от более насущных дел – например, от общения с внуками и правнуками. Если три или даже два года назад они имели какой-то политический вес в районе, то сегодня они выглядят откровенно жалкими в своей умирающей группе, неспособной создать ничего, кроме ежедневных истерических текстов в Интернете.

Так что мусор бывает разный. И в мозгах в том числе. Да еще и не поддающийся переработке.